Самая короткая выборка. Порядок от первой книги к последней.
Нечитавшие вполне могут оценить атмосферу и дух, читавшие - освежить память, да улыбнуться лишний раз.
- Пусть все идет как идет, - сказал он, - мы сделали достаточно.
Видно было, что настроение у него отвратительное. - В наши обязанности не
входит коллективное самоубийство.
Капитан сплюнул и зарычал, как вулкан в плохом настроении.
Одноглазый и Гоблин отмечали это событие в своей собственной манере.
Они обменивались насмешками и шпильками устами лежавших на земле трупов.
И тогда он забрался в мою голову.
- И был просто ошеломлен, увидев, как много в твоем черепе пустого места.
Но ему кажется, что бык, идущий в колее, действует более хитро и утонченно, чем мы.
У Элмо был такой вид, как будто он знал, что ситуация вышла из-под контроля, но не знал, где именно.
Но я не хочу об этом думать. Человек -- это дух дьявола.
Капитан не смотрит на сожженные деревни, смерть, голодающих детей. Так же, как и Кочерга. Две слепые армии, которые видят только друг друга.
У него не было необходимости бояться. Моего собственного испуга хватило бы на нас обоих.
Седина у него на висках двигалась, когда он пережевывал слова, прежде чем их выплюнуть.
Луна, стоящая над едва видимым горизонтом, осторожно дотронулась своими лучами до истерзанной земли.
Одноглазый был так напуган, что не мог вымолвить ни слова. Он не засмеялся. Честно говоря, мне тоже было не до смеха. Просто сарказм, защитная реакция. Шутка на виселице.
Потом заморосил мелкий дождь, задернув занавес над миром.
Это был один из тех дней, что рождаются вполне уже созрелыми из чрева отчаяния.
Слабым людишкам нужно кого-то ненавидеть, нужно свалить на кого-то вину за собственное бессилие.
Подкоп был одним из отвлекающих маневров, до которых так охоч наш Лейтенант, хотя при его методе вести осаду сегодняшний ложный след завтра мог запросто стать направлением главного удара.
Я снова перешел к делу, прекратив этот ненужный спор. Нам с ним не справиться. А справиться с ним необходимо.
Если этот дурак Гоблин дал себя прикончить, я ему шею сверну.
Гоблин с Одноглазым обменялись взглядами, которые могли означать что угодно, но, скорее всего, означали, что они рады видеть друг друга.
- Когда-нибудь, Бо, тебе придется лечиться от безалаберности.
Наверное, после моей смерти.
- После твоей смерти, - бурчал он, бредя по улице. - Это ты точно сказала. Я тебя быстренько закопаю, чтоб не передумала и не встала.
Это не смешно, Бесанд. Или мне граблями с твоей морды идиотскую ухмылку содрать?
Бесанд снова хохотнул. Веселье его имело могильный привкус.
Но время тем не менее стало готовым опуститься молотом. Долгое ожидание потеряло смысл. Выжить надо было здесь и сейчас.
Знаешь, боевых коней вроде нас нелегко отучить.
Время, ты - безжалостный убийца, я чую твое ледяное дыхание, я слышу гром твоих железных копыт...
А Боманц недостаточно постарел, чтобы не видеть. Так постареть нелегко.
Тут словно черти блевали.
- Чушь. В моем-то возрасте? Старикам отдых не нужен. Я не могу так тратить время.
Боманц вздохнул. Он никогда не поймет его. Пока не постареет в тени виселицы.
- Подойдешь ко мне хоть на десять футов, - предупредил Одноглазый, - в ящерицу превращу. Я фыркнул:
- Ты еду-то в дерьмо едва превращаешь.
Сам я никаких перемен не почувствовал, только нервничал очень. Вроде как напился, накурился и умом тронулся одновременно.
- Что теперь? - спросил Гоблин.
- Спать. Волноваться начнем завтра. - Я ошибался, конечно. Я уже начал.
Я на всю жизнь напился дождя.
это заняло небольшую вечность.
Единственная моя разминка - кувырки извилин.
Северный ветер становился все холоднее. Не наша ли приходит осень?
- Зависит от того, насколько зол старик. Может, после нынешнего он готов отправить нас всех в ад курьерской почтой.
- Закончишь с ногой - отпили ему язык, - приказал Одноглазому Ильмо.
Ненавижу, когда враги становятся людьми. Не положено им этого.
Я начал понимать причину ее мук. Я видел такие лица на поле боя, у тех, кто идет на смерть, чтобы помочь выжить другим.
Я ответил со всем красноречием лошадиного барышника:
- Э-э... Кгхм... Мнэ-э...
Вот так. Поразительно бойкий и красноречивый, ответ.
- А ты знаешь, Костоправ, ты действительно умеешь растопить сердце женщины.
- Чего? - Я всегда вооружен до зубов целым арсеналом столь блистательных, остроумных ответов.
- Я поехала с тобой, имея дурацкое намерение совратить тебя. Почему-то мне уже и пробовать не хочется.
- Нервы, ребята? - спросил вернувшийся Нож.
- Нервы? Какие нервы? Когда делали Лозана Лебедя, никаких нервов в него не вставили!
Только безумец либо дурак станет подвергать себя пытке столь продолжительной.
А я-то тогда - который из двух?
В настроении для самокопания я становлюсь молчалив и не подходящ для компании людей либо зверей.
- Едва попробуют - лишатся пальцев. По самые уши. Объясни им. Вежливо.
Зачем ей было тратить силы, сводя меня с ума? Я и сам прекрасно справлюсь.
- Объясни ему: если через две минуты матросы не примутся за дело, по одному будут отправляться за борт. А первым вышвырну его.
Именно так я и собирался поступить. Это подействовало. Помпы заквакали и залязгали, как раз когда мы с Мургеном начали прикидывать, далеко ли надо выбрасывать этого типа.
- А не один ли хрен... Скоро этот конвой придет сюда. Скоро ли, Копченый? - спросила Радиша.
Колдун ответил со всей твердокаменной уверенностью, присущей колдуньей породе. Он - весьма уверенно - пожал плечами.
- Скоро прибудем, Костоправ. Я порылся в своей торбочке с остроумными отповедями и отвечал ему скептическим хмыком.
Масло с Ведьмаком и Шандалом утрясают детали сложного спора, в результате которого большие деньги должен выиграть тот, кто точнее всех угадает время определенного Гоблинова контрудара. Трудность заключалась в определении, что же считать определенностью.
- Как продвигаются твои изыскания? - спросила Госпожа, поигрывая кистью зрелого багрового винограда.
- Странно. Иначе не скажешь. Похоже, мы - у самого края Земли. Того гляди, свалимся.
Подтекст услышанного мною я определил так: князь хочет плюнуть в лицо несчастью.
То, что нами манипулируют, стараясь поднять против каких-то волшебников-тяжеловесов, мне вовсе не доставляло удовольствия. И более того, нам приходилось бороться с лучшим противником за последние двадцать лет. Противником этим было мое собственное невежество.
- Правда - смертельное оружие, - сказала Госпожа.
- А если мы примем эту разведку, но проиграем первое сражение, все равно не будет никакой разницы. Нас уже не будет в живых, и последствия нас не коснутся.
- За что люблю мою девочку, так это за позитивность мышления.
Словом, когда я поехал следом за нашими, то не нашел их. Хотя времени на поиски судьба мне отмерила не много. Явилась она в образе полудюжины смуглых карликов верхами, что было бы ужасно смешно, не размахивай они мечами и копьями да не несись на меня с намерениями, однозначно заслуживающими порицания.
Дорога была из тех, волшебных, что обращаются в грязь по пояс, стоит только плюнуть на нее
Вот уж около тридцати лет их знаю, и раны они все это время получают раза по три в год. И до сих пор живы. Я уже начал одозревать, что оба они бессмертны, а бессмертие покупают ценою крови.
- Ты чертовски мрачен сегодня, Костоправ, - заметил Гоблин после продолжительного молчания.
- Я? Ты и сам не болтливей булыжника.
- Ты ведь послала его.
- А какого черта все будут выполнять то, что я прикажу? Иногда я такую дичь несу... Прекрати улыбаться.
Копченому это не удалось.
Они совершили то, что обычно и привычно для них, то есть невозможное.
Трудности возникли лишь там, где они ожидались с самого начала - девизом Одноглазого было: что не прибито гвоздями, то - его, а под неприбитым понималось все, что он в силах был отодрать.
Этот маленький засранец Гоблин стоял в седле, спустив штаны, перегнулся пополам и тем самым демонстрируя всему миру, какого он мнения о Хозяевах Теней и их солдатах.
Естественно, неприятель обиделся. Небо, как поется в "шансонах", потемнело от стрел.
Когда тебе одному из сорока тысяч что-то обломилось, нужно помнить две вещи. Остальные тридцать девять тысяч девятьсот девяносто девять человек ненавидят тебя до глубины души. Однако сам ты в таком хорошем настроении, что окружающие невольно заражаются им.
Склонившись голова к голове, мы прошептали друг другу те самые три слова, какие люди стесняются говорить громко. Я, глупый старый хрен, диковато себя чувствовал, произнося их перед публикой из одного человека. Проснулась на миг грусть по утраченной молодости, когда я мог говорить эти слова кому угодно и значило это, что я душой и сердцем принадлежу этому кому-то этак на час.
Его парни увидели, что лишились своего мощнейшего оружия, как раз когда их уже порядочно отпинали, тогда как мои поняли, что на его счет тревожиться больше не стоит. И, соответственно, взялись за дело, чтобы уж к обеду закончить, да поесть вовремя.
Время - это враг, терпение которого нельзя испытывать бесконечно.
Дураком он не был. Он казался огромным, туповатым, медлительным. Эдакий тугодум с обычным интеллектом, еще не научившийся им пользоваться.
- Все с ума посходили. - Он сунул палец меж зубов и, с яростью прикусив его, заметил: - А я-то, черт возьми, чем от них отличаюсь?
В конце концов всегда побеждает Воля. Так говаривал мой муж, уверенный, что его воле подвластно все.
И он верил в это, пока я не убила его.
Глаза Молчуна были черны как ночь, тверды как алмаз и столь же дружелюбны, как сама смерть.
Оптимизм канюка даже забавлял. Старик прошел суровую школу самоконтроля. Он был женат целых тридцать лет.
С таким видом, будто его любезно попросили сколотить виселицу и накинуть петлю на собственную шею.
- Куда стремишься ты, о юности безумная пора! - оскалился в ухмылке Ворон. Еще издевается, зараза.
В общем, что было, то было. Я сдался. Но в душе начал лелеять мечту о карьере картофелевода. Еще не родилась такая картофелина, которая сумела бы уговорить хоть одного дурака стать еще большим дурнем.
- Не собираешься их арестовать? - спросил Смед. - Ребята, похоже, намерены развязать войну - столько у них незаконного оружия.
- А тебе что, нужны мальчики для шоу? Недоноски моей мамы не становились капралами.
Вскоре семейное древо Туманных исчезло с лица земли, все целиком, с корнями и боковыми побегами. Были уничтожены колдуны, их жены, их дети, все, что могло иметь к ним хоть какое-нибудь отношение. Вплоть до последней гниды, которая могла бы со временем превратиться в вошь.
Ворота большого портового города Берилла оказались открытыми, ни души вокруг. Ветер с моря гонял по пустынным улицам листья и сухой мусор. Очаги в домах давным-давно остыли. В воздухе не было видно ни одной птицы. Мертвый город покинули даже крысы.
Тихо шурша по углам, леденящим, мертвым шепотом бормотал что-то ветер.
Он даже на языке жестов умудрялся сердито ворчать.
Если мне будет суждено провести остаток дней в рядах повстанцев, займусь набором рекрутов, решил я. Движение явно нуждалось в большем количестве женщин. И в меньшем количестве сексуально озабоченных колдунов.
Конечно, рассчитывать, что убийца сюда вернется, они не могли. Но любому мало-мальски соображающему офицеру мысль о засаде должна бы прийти в голову. Правда, офицеры очень редко используют голову по прямому назначению.
- Не сейчас, дядя. Мои возражения мы обсудим позже. Один на один.
Я довольно удачно воспроизвел одну из лучших улыбочек Ворона. Типа: "На мне будут совсем неплохо смотреться бусы из твоих зубов!" Сержант меня понял.
- Может, ты и прав, - проворчал Рыбак. - Беда в том, что они не хотят за нее платить. Они хотят, чтобы мы отдались им по любви. А я, как всякая старая и умудренная опытом проститутка, имею обыкновение получать плату за свои услуги. Желательно - вперед.
Отряд - это семья для тех, кто к ней принадлежит. Отряд - это дом. Отряд - народ изгнанных, одиноких, вызвавших на бой целый мир.
Тенекрут не принимает к себе никого, кроме согласных участвовать в земляных работах либо рыть траншеи под мертвецов. Первое подразумевает тяжелый труд под жестоким обстрелом бывших друзей из города, второе же - подготовку ложа, которое тебе же и пригодится, как только перестанешь приносить пользу.
Нюень бао... Эти - выживут.
Народ с одним-единственным бесстрастным лицом на всех...
- Что стряслось, Гоблин?
- Дождь этот поганый наверху.
- Ну да. Боги где-то выхлебали реку, а теперь сюда отливают. И что с того?
Меж Могабой и нами, остальными, не осталось ни крупицы приязни. Это он расколол Отряд на Старую Команду и наров. Могаба представляет себе Черный Отряд как священный крестовый поход длиною в эпохи. Наши же ребята видят в нем большую, несчастливую семью, которая старается уцелеть в мире, задавшемся целью погубить нас.
Если бы желанье да было бы конем...
Нет. Определенно нет. Ты этих двоих яичницу жарить не учи. Они народ дурачат с тех пор, когда прабабка твоей бабки была еще маленькой, вонючей неожиданностью для всех твоих, сколько-то там раз "пра"-дедов.
- А?
Бывают минуты, когда я становлюсь туп, точно булыжник.
- Вашим людям пожары не повредят?
В ответ он пожал плечами.
Да, этого парня не назовешь болтуном...
Наши удерживали позиции. Иллюзорные двойники доводили противников до отчаяния - те никак не могли отличить, кого следует опасаться. Однако главная причина нашей стойкости - отсутствие выбора. Бежать - некуда.
Как и всякий, обладающий хоть каплей здравого смысла, Лофтус не обращал на Одноглазого внимания.
Иногда страшновато быть мной...
Он говорил со мной медленно, словно с идиотом. По его мнению, я обладал одним серьезным врожденным дефектом: не был рожден нюень бао.
Я старался не давать воли своему "я". Может, я и вправду был слишком мягок. А мир весьма неласков к задумчивым и вежливым...
Коренастый, похоже, слегка удивился тому, что мы и своими руками собственный зад нащупаем. Может, даже был малость этим раздосадован.
Занервничаешь тут, если из головы не идет, будто все на тысячу миль вокруг желали б, чтобы ты никогда не рождался на свет.
Гоблин, ты у нас везде побывал - но видел ли хоть раз веру, от коей любой маловер, если у него есть хоть немного ума, не мог бы камня на камне не оставить?
- Промазал.
- Окривел, видать.
- Ну приставь кого-нибудь. Ладно? Очень уж мне не нравится этот тип. И не понравится вплоть до завтрашнего утра. Бедой от него пахнет.
- И не мелкой, - согласился Одноглазый.
- А может, его просто со стены спихнуть?
Вот до чего порой доходит прагматичность Гоблина.
- Ну давай-ка привяжем тебя как следует, - сказал я моему соседу. - Не хотелось бы, чтоб ты пошел гулять да заблудился.
Третьим был Прабриндрах Драх, правящий Князь Всея Таглиоса. Для таглианца он держался крайне неприметно, неприметней может быть только мертвец
Болело понемногу, но - везде.
Я почти пришел в норму. То есть мысли смешались окончательно.
Уж не знаю, как долго мы пробыли там. Потерял счет дням. Был занят, стараясь умереть от дизентерии.
Шепот мой прошуршал шажками бегущей мыши.
из темноты туннеля возник Тай Дэй. Он что-то тараторил и для такого тесного пространства вел себя уж слишком оживленно. Загасит мне свечку - удавлю. Как только нащупаю.
Теперь Тай Дэй не оставит тебя. Он - старший мужчина в роду, что должен тебе шесть жизней.
- Чего я хочу больше всего на свете, - сказал я нашему денщику, имени коего так и не запомнил, - так это вымыться.
Сари подкрепила мои слова улыбкой, которая наверняка могла бы расплавить пластины доспеха. К идее она отнеслась с энтузиазмом.
- А то так грязью зарос, что даже блохи мои - все в коросте.
Я проспал долго и спокойно, как не спал уже много месяцев. Быть может, некая часть меня просто подала в отставку и ушла.
- В чем дело? - спросил я у Старика. -Похоже, ко всем напастям, пережитым в осаду, он еще и состарился разом на двадцать лет.
- Это - старость сердца, Мурген. И с тобой произошло бы то же, почувствуй ты себя морально обязанным предать человека, бывшего твоим другом с самого детства.
Меня передернуло. По спине-пробежал-мерзкий холодок - так, говорят, бывает, если кто-нибудь пройдет по твоей могиле.
Черт возьми, одержимости и ненависти в Черном Отряде хватит на всех.
И само время может остановиться.
Слышишь, живой святой Обманников - твой спутник по ночным скитаниям теперь охотится за тобой.
Не дури. Я бы на твоем месте только радовался. Вполне возможно, скоро все мы уснем навеки. Да уж, религиозным его не назовешь.
Зато уж кого-кого, а Одноглазого каждая собака узнает с первого взгляда. Его ни с кем не спутаешь. Чего стоит одна его поганая старая шляпа, такая грязная, что чуть не светится в темноте.
Хриплый крик боли повис над жалобным стоном вьюги.
- Все под контролем, Капитан. Меня больше не заносит в прошлое, и я почти не ору во сне. Все сводится к тому, что порой меня прошибает пот.
Я пошел искать Капитана. И нашел. На плечах у него сидели вороны, целая стая вилась над головой. Он улыбался: единственный счастливый дурак во всей армии. Вот уж воистину всем генералам генерал.
Тай Дай снова пожал плечами.
Просто счастье, что этому малому не приходится молоть языком, чтобы заработать себе на жизнь. Боюсь, он окочурился бы с голодухи.
Тьма приходит всегда.
Мы выбрались на площадь - точнее туда, где до землетрясения находилась площадь. Из-за тумана здесь невозможно было отыскать ни единого ориентира.
- Дерьмо!
Так я оценил обстановку с философской точки зрения.
Я побывал в аду и отбыл там свой срок.
Вечерок выдался как раз подходящий для того, чтобы ад вырвался наружу.
Удушение - процесс медленный. Причем жертва, как правило, не склонна сотрудничать с нападающим.
- Тебя это, вроде бы, не особо пугает.
- Задолго до того, как она меня полюбила, я был ее пленником в Чарах. И израсходовал там весь свой запас страха.
Весьма здравая позиция, свидетельствующая о наличии у тебя некоторых проблесков рассудка...
Струя белого огня выплеснулась в небо, вспоров брюхо низко висящих облаков.
А затем весь мир затих. Несколько секунд на всем обозримом пространстве никто никого не убивал.
Костоправ неторопливо подошел ко мне.
- Пора принимать ежегодный душ, Мурген.
- Чем и занимаюсь. Вот постою под дождем часок-другой...
Им приходилось по очереди нести Одноглазого. Коротышка так и не очухался: его хватало только на то, чтобы свеситься с носилок и поблевать.
- Давайте-ка займемся нашим колдунишкой-подснежником, - предложил я.
Меня вновь поглотила тьма. И вновь отрыгнула - видно, от Мургена кое у кого несварение.
Хотя бы в этом Старик не мог обвинить меня. Впрочем, возможно лишь до поры до времени. Пока не придумает как.
Ей оставалось разве что всех нас перебить. Черт возьми, вступая в Отряд, каждый из нас подписал себе смертный приговор.
Тай Дай снова хмыкнул. В эти дни он был особенно разговорчив: иногда произносил аж по два предложения в час.
Автор должен доверять своей музе, даже ежели она припадочная и хромая.
Я осушил еще пинту воды, а потом пожертвовал такое же количество духам земли.
- Как наш найденыш?
- Дрема? Дремлет.
- Шутники у нас идут на растопку.
Три омерзительные звериные маски слегка склонились к поверхности дороги. Хотелось верить, что это маски. Младенцам, родившимся с такими рожами, не следовало позволять выползать из колыбели.
Люди, как правило, не замечают того, что, по их расчетам, не может произойти.
Ее слабости существовали главным образом в умах ее критиков.
Старый, лысый, худой, как змея, и вдвое более подлый.
- У нас имеются два своих собственных колдуна. Пусть проверят его сверху донизу. Правда, они наполовину с придурью, но, если сложить их вместе, получится как раз один приличный колдунишка.
Такое у нее было развлечение. Жизнь вообще, по понятиям Душелова, была развлечением, и презанятным.
Сон - вот тот любовник, в чьих объятиях я сейчас нуждалась больше всего.
Человеку нравится верить в то, в чем он сам себя убедил.
- Дерьмо,- заявил Гоблин.- Готов присоединиться, говоришь? Человече, у тебя теперь даже имени нет. Ты мертв.
Икбал у нас известный оптимист - я бы не решилась назвать это деревьями. Разве что кустами, которые были о себе слишком высокого мнения.
Утро было ненамного приятнее ночи. Мы еще и позавтракать не успели, а Нарайан уже попытался удрать. Речник проявил невероятное самообладание, и Нарайан был доставлен обратно, не утратив способности ходить.
- Мне кажется, это, в основном, имена. Может быть, часть текста вроде священного писания. Или просто перечень. Погибших, к примеру.
- В каком-то смысле это бессмертие.
Зло Душелова капризно и рассредоточено. Порочность и безумие Длиннотени были глубоки и имели гораздо более устойчивый характер.
Лебедь сказал, обращаясь ко мне:
— То, что нас ждет впереди, будет потруднее всего, что было там.
— Откуда?..
Он пожал плечами.
— Просто знаю.
Да, это он мог.
- Никогда не знаешь, что будешь делать, пока не окажешься один на один с быком на ринге.
- Я за тобой, командир.- Лебедь в шутку слегка подтолкнул меня сзади. - Сейчас уже поздно бояться.
Отредактировано Bluteschwimmer (07.11.08 17:30:00)
